Отрывок из романа Д.Корецкого "Антикиллер"

Нет, сейчас и у блатных "законы" не исполняются. То есть такое тво-
рится, аж страх берет! Приходит петух на зону - и не объявляется! Предс-
тавляешь?! С ним же люди из одной пачки курят, из одной миски едят, они
же получаются все опарафиненные! Представляешь: один петух опомоил весь
отряд!
Гена Соколов искренне возмущался и переживал за невинно пострадавших
зеков, как будто сам принадлежал к босяцкому сословию. На самом деле он
относился к противостоящей стороне - "ментам" и хотя, строго говоря, яв-
лялся не милиционером, а филологом, редактором газеты "За чистую со-
весть" и спецзвание имел не милицейское - майор внутренней службы, зеки
в такие тонкости не вдавались. Мент, он и есть мент. Здесь антагонизм
известный и, как любые антагонизмы, - взаимный. Но Гена Соколов из обще-
го правила выпадал, много лет он изучал арестантский мир: обычаи, тради-
ции, жаргон и как-то незаметно вжился в него, полюбил босяков и научился
понимать их специфические душевные порывы и странноватые переживания,
которые, впрочем, им самим не казались ни специфическими, ни странными.
Взаимодействие было взаимным - "тот мир", в свою очередь, изменил мане-
ры, речь и даже внешность исследователя.
Когда Гена снимал массивные роговые очки, он превращался из кандидата
наук, автора нескольких словарей "блатной музыки" и незавершенной энцик-
лопедии преступного мира в одного из "бродяг", тихого, спокойного и рас-
судительного трудягу зоны, не борзого и не баклана, а знающего "феню" и
"закон - набушмаченного мужика. К нему подходили на улице бывшие си-
дельцы и заводили разговор, который он без труда поддерживал негромким
голосом в медлительной манере бывалого обитателя зоны, знающего цену
словам и внимательно обдумывающего каждое перед тем, как произнести.
Иногда они вместе выпивали по паре кружек пива, причем Геной руководил
не только интерес исследователя, но и чисто человеческое сострадание к
изломанным и искореженным судьбам.
Его серьезные исследования особого внимания не привлекали и общест-
венного резонанса не вызывали, но, когда он без далеко идущих целей вы-
пустил под псевдонимом книжечку перевода классической поэзии на блатной
язык, пришла неожиданная слава. О ней писали местные и центральные газе-
ты, телевидение пригласило "Фиму Жиганца" на несколько престижных пере-
дач, оскорбленные в лучших чувствах поэты и литературные критики в бла-
городном гневе обрушивались на циника, посмевшего осквернить великих поэтов.
Еще бы! "Жужжать иль не жужжать? Во бля, в чем заморочка! Не в падлу
ль быть отбуцканным судьбой. Иль все же стоит дать ей оборотку..." В та-
кой интерпретации монолог Гамлета переварить сможет далеко не каждый
умственный желудок.
- Я же это для юмора сделал, - оправдывался Гена. - Ну показать, ко-
нечно, что "музыка" - это не набор слов, а настоящий язык, иначе ведь
никакой перевод невозможен... Но в основном для смеха. А оказалось, что
внимания привлекло куда больше, чем серьезные работы. Обидно...
Когда оперативники перехватывали особо изощренно написанные малевки,
их несли к Гене, и не было случая, чтобы "ксива" или "постановочное
письмо" остались нерасшифрованными. И сейчас Лис положил перед ним лис-
ток с выписками из давних оперативных материалов.
- В словарях про "Шамилю" ничего не нашел, - сказал Коренев, на что
Соколов возмущенно замахал руками.
- Вы знаете, что это за словари? Грош им всем цена! Когда началась
гласность, с книжек НКВД гриф секретности поснимали, вот и появились
первые словари - двадцать седьмого года, тридцать второго... А потом все
бросились их переписывать! Семьдесят лет прошло, целая жизнь, речь много
раз менялась, одни слова вообще ушли, другие изменились, третьи вошли в
бытовой обиход... А они все по тем древним книжкам лепят! "Козлятник" -
вор, обучающий молодежь... Да сейчас воры за такое слово на ножи поста-
вят!
- Ну а по этой бумаге что скажешь? - Лис деликатно подтолкнул специа-
листа к сути дела.
Гена в очередной раз взял в руки листок и внимательно вчитался.
- Этот, первый, здорово "феню" знает, - повторил он, имея в виду Ще-
кова. - Чувствуется старая закалка. На Шамиле кататься - это что-то не-
хорошее... Сейчас я пороюсь...
Он принялся перебирать стоящие в застекленном шкафу многотомные сло-
вари русского языка разных лет и изданий.
- А насчет жорика... Там с большой буквы было написано?
Лис помолчал, вспоминая.
- Не поймешь как... После точки.
- Никакое это не имя. И не мелкий хулиган, как в словарях объясняют.
Это молодой вор, младший подельник. Еще говорят гаврик. Когда-то давно
называли - полуцвет.
В наступившей тишине шуршали страницы. Соколов азартно листал спра-
вочники, с таким азартом Лис идет по следу, особенно когда добыча близ-
ка. У каждого свой поиск...
- Вот она! - торжествующе объявил Соколов. - "Шамиля" - на сибирском
диалекте метла! Кататься на метле - убирать зону. По зековским правилам
- западло... Кто катается на метле, тот уже никогда в почете не будет,
так и останется на низших ступенях арестантской жизни. Но ваш автор уве-
рен, что, несмотря на это, поднимет его, потому что его слово в том мире
много значит.
- Это я понял.
- А второй автор жаргоном не владеет, это сразу видно. И еще... Он
говорит про какого-то умного соучастника. Настолько умного, что они его
не выдали. А прозвище называет - Карась!
- Ну и что? - удивился Коренев. - Мало ли какие есть кликухи! Меня,
например. Лисом кличут!
- А то! Лис дело другое... А вот Карась - погоняло позорное. Карасем
пьяных, называют, лохов бестолковых, дружинников, милиционеров. Умного
человека, которого уважают, никогда так не назовут!
В мозгу у Лиса будто что-то щелкнуло. Рогалев работал на уборке тер-
ритории - катался на Шамиле! Он был самым младшим подельником, жориком!
Значит, это он придумывал планы главарю "Призраков", за него собирался
"бросать подписку" Щеков, он изобрел мифического шестого! Причем неудач-
но выбрал для него кличку! Рогалев - мозговой центр банды, хранитель
оружия... Перенесший в сегодняшний день многие черты "Призраков", кото-
рые воплотились в почерке банды Колдуна! Рогалев связан с Колдуном!
Или...
Лис возбужденно вскочил.
Рогалев и есть Колдун?!!
- Спасибо, Гена, с меня пузырь!
Спешно попрощавшись с Соколовым, он выбежал на улицу, вскочил в "Вол-
гу", быстро вставил ключ зажигания. В сознании выстраивались все новые и
новые факты, подтверждающие его версию.